«Последствия будут чувствительными»

Санкционные перспективы многих экспертов заставляют оглядываться назад – в советское прошлое. Насколько это справедливо, выяснял «Огонёк».

   

 

Обмен санкциями между Россией и Западом де-факто ведёт к постепенному замыканию экономической системы страны в пределах границ Таможенного союза. Да и на пути россиян, желающих отдохнуть за рубежом, чем дальше, тем больше преград. Не говоря уже об информационном пространстве, контроль за которым также ужесточается. Эксперты всё чаще сравнивают нынешнюю Россию с эпохой «позднего СССР». Оправданы ли такие аналогии? Ситуацию проясняет человек, названный некогда «финансовым гуру» и «отцом-основателем российской рыночной экономики», председатель совета директоров ОАО «МДМ Банк» Олег Вьюгин.

   

— Олег Вячеславович, возврат экономики России во времена СССР – о таких симптомах и вы в своих публикациях упоминали – может быть, единственный выход в сложившейся ситуации?

     

– То есть вы предлагаете оживить труп? Но если серьёзно, тогда я имел в виду структуру экономики. По структуре российская экономика действительно всё больше напоминает ту, что была во времена «Союза нерушимого». Важнейшим источником формирования ВВП чем дальше, тем больше становится нефтегазовый, ещё точнее – сырьевой сектор, в котором доход во многом носит рентный характер. В распределении полученных таким образом доходов власть также придерживается советских принципов: большая часть доходов идёт на развитие инфраструктуры ТЭК и развитие ВПК, а уж оставшееся – на всё остальное. А вот по части экономической мотивации ситуация пока иная: по мотивации наша система остаётся преимущественно рыночной, тогда как советская экономика была плановой, а распределение благ преимущественно уравнительным. В той системе для предприятий самым главным было получить материальные ресурсы и фонды оплаты труда и освоить их, не задаваясь вопросом о качестве и общественной полезности продукта. В России действует рыночная мотивация даже в среде многих госкомпаний. Больше ориентации на результат, то есть признание товара рынком. Но с грустью констатирую, что из-за серьёзного разрастания бюджетного и государственного сектора мотивация переживает не лучшие времена.

 

 

— Back in the USSR ускорили санкции Запада?    

– Санкции, принятые ЕС и США, в какой-то степени подталкивают российские власти к логике советской экономики. А как иначе относиться к введению эмбарго на импорт некоторых групп продовольствия? Всё-таки для Евросоюза в целом эти ограничения – мелкая неприятность, тогда как для России, где импорт продовольствия играет более важную роль, последствия будут более чувствительными. Из-за скорости принятого решения и вытекающего из него ограничения конкуренции цена товаров сопоставимого качества подрастёт, а производство, возможно, вырастет лишь спустя год или два.

   

Ещё один вариант ответа на санкции, упомянутый председателем правительства, – запрет пролётов самолётов зарубежных авиакомпаний над территорией России, который приносит «Аэрофлоту» 300 млн долларов ежегодно, или модификация точек входа и выхода иностранных воздушных судов. Зарубежным авиакомпаниям опять же будет мало приятного, придётся изменить маршруты, логистику и увеличить цены на билеты. Но потери для нашей страны тогда будут не просто финансовые, так как этот шаг – нарушение (не обязательно юридическое) сложившихся общемировых принципов свободного воздушного пространства для гражданской авиации. Это повредит прежде всего репутации страны как торгово-экономического партнёра.

   

— Но, может, правы основоположники: бытие определяет сознание, вот мотивация и вжимается в прокрустово ложе, в которое загнана структура экономики?

   

– Знаете, у коммунистической партии и советского правительства было идеологическое оправдание – страна строила справедливое (с точки зрения распределения благ) социалистическое общество, с совершенно иным, нежели при капитализме, механизмом экономической мотивации людей. Это оправдывало определённую изоляцию страны от внешнего идеологически «чужого» мира. Не получилось, никто не поддержал идеи основоположников применительно к одной отдельно взятой стране, вернулись к капиталистическим ценностям, включились худо-бедно в мировую систему разделения труда, пошёл трансферт технологий и модернизация промышленности. Наращивание доли государства в экономике в последнее десятилетие шло не потому, что у кого-то был план вернуться в СССР, а потому что так сложились интересы властной элиты.

   

— Расшифруйте, пожалуйста...

   

– В России не сформировались механизмы общественного самоуправления, не действуют гражданские институты контроля власти, поэтому во многом вектор движения экономики и политики определяется интересами властных элит. А они, естественно, – в наращивании любых, в том числе и экономических, полномочий. Словом, экспансия государства в экономике с этой точки зрения объяснима. Смотрите, после 10 лет постоянно растущей экспансии государства в экономике (рост доли бюджетного перераспределения, усиление бюрократического контроля, создание мощных главенствующих в экономике государственных корпораций) сегодня стали говорить о необходимости повышения налогов – цены на нефть перестали расти, и государству опять не хватает средств. Казалось бы, в ситуации экономической стагнации надо постараться максимально простимулировать предпринимательскую инициативу, постараться сократить административные издержки бизнеса, поддержать частные инвестиции. Но у нас, напротив, большинство законодательных и нормотворческих инициатив (не только налоговые) в последние годы идут в противоположном направлении.

   

— В этой же логике и «пенсионный манёвр»?

   

– Уже два года подряд накопление будущих пенсий остановлено ради поддержания увеличения текущих расходов государства (сумма вычета из накоплений – почти 1 трлн рублей). Любопытно, что такие решения вполне вписываются в русло советского опыта: в плановой экономике могла существовать только солидарная пенсионная система. Иного было не дано: для накопительных пенсий нужно развитие инвестиционных механизмов финансового рынка, который независимо от государства решает, куда инвестировать накопления, а в России поле для таких манёвров сегодня сужается вместе с финансовым рынком. Именно в этой логике и рассуждают те, кто подталкивает к полной отмене накопительной пенсионной системы.

   

— А, может, большинство не прочь в славное прошлое? Вон как лучатся гордостью за «обретённое» достоинство. И ничего, что в те времена жили небогато, но ведь жили же!..

   

– Жили. Вы знаете, это моё личное наблюдение как современника: СССР развалился не только и не столько из-за недовольства небогатой жизнью, а после того, как идеология социализма себя исчерпала в умах критической массы людей, которые осознали неэффективность противоречащих здравому экономическому смыслу идеологических запретов, пустоту официальных обещаний будущего преуспевания и двойную мораль советской пропаганды. Падение цены на нефть, которую продавала страна, лишь ускорило процесс.

   

— Насколько санкции ускоряют процесс в российской экономике?

   

– В краткосрочном плане прямой экономический эффект от санкций ограничен. Косвенный и среднесрочный эффект очень опасен. Суть санкций – отрезать отечественную экономику от доступа к современным промышленным технологиям, от инвестиций, создав негативные инвестиционные ожидания или просто запретив международным корпорациям и банкам инвестировать в России. Пока мы наблюдаем краткосрочный эффект от санкций. Он не выглядит катастрофическим, если рассматривать каждое конкретное ограничение. У «Роснефти», например, закуплен большой запас оборудования, позволяющий добывать нефть на шельфе, не импортируя новых технологий. У двух попавших под санкции госбанков обязательства перед иностранными кредиторами не так велики, чтобы разрушить их капитал. Если санкции продержатся долго, то многие зарубежные компании будут сворачивать свою деятельность в России или, по меньшей мере, существенно ограничивать её – из соображений экономической безопасности, опасаясь, что их правительства будут всерьёз и надолго не настроены сотрудничать с Россией. Российская экономика относительно недавно была реципиентом частного капитала! Но вот уже несколько лет ситуация поменялась на противоположную, что, конечно, наносит колоссальный вред всей экономике. Мировая экономика сегодня глобальна, выигрывают те суверены, которые умело встраивают в глобальную экономику национальный бизнес, входят в стратегическую экономическую и инвестиционную кооперацию с ведущими экономиками мира. Как, например, это сделал Китай, добившийся эпохального экономического прогресса. Сокращение горизонта до тактических задач может быть разрушительным. Именно это заставляет инвесторов выжидать – и своих, и чужих.

   

— А какие санкции стали бы критичными для российской экономики?

   

– Отказ основных потребителей от закупок российской нефти и газа. Но это болезненно для Европейского Союза, поэтому санкции пошли по пути ограничения инвестиций и трансферта современных технологий для ряда чувствительных отраслей.

   

— При наличии огромного внешнего корпоративного долга не станут ли санкции тем самым «пёрышком», переломившим спину верблюду?

   

– Корпоративный долг – порядка 650−700 млрд долларов. Профицит торгового баланса – около 120 млрд долларов. То есть для выплаты долга без посторонней помощи потребуется сохранить такой уровень профицита и весь его в течение 5−6 лет направлять на выплату внешних долгов. Возможно? Да, если все эти годы импорт не будет расти, а экспорт – по крайней мере, не будет уменьшаться. Поскольку перспективы роста выручки от экспорта весьма ограничены, то необходимо ограничивать импорт, что возможно только или при постоянном падении курса рубля или замораживании доходов домашних хозяйств.

 

 

— Каким образом?    

– Экономика может сама настроиться на «нужный» режим. Центробанк вряд ли здесь чем-то поможет. В резервах 450 млрд долларов, в числе которых и средства Фонда национального благосостояния, и Резервного фонда. За вычетом последних у ЦБ остается меньше 300 млрд долларов. Вряд ли их можно использовать для оплаты внешних долгов, в противном случае доверие к рублю в стране просто рухнет. Центробанк обязан хранить резервы хотя бы для того, чтобы у россиян было ощущение, что он сильнее рынка.

   

— А банкиры уже паникуют?

   

– Паники нет, но есть напряжение. Оно вполне объяснимо: банки – это кредиторы, и любое ухудшение финансового положения заёмщика означает для них риск потери прибыли, а то и капитала. Банки осторожничают, выдавая кредиты, потому что даже надёжный клиент сегодня может стать ненадёжным завтра. Прекратить полностью кредитование банки тоже не могут, так бизнес устроен, вот и ищут, как проплыть между Сциллой и Харибдой.

   

— Повышение ставки рефинансирования, предпринятое ЦБ, помогает?

   

– Ставка хорошо работает, когда есть стабильный инвестиционный интерес к суверенным активам (ценные бумаги правительства и корпораций, акции компаний). В этом случае повышение ставки увеличивает инвестиционную привлекательность активов, и тогда национальная валюта востребована среди инвесторов, и её курс стабилен. Но сегодня ситуация иная. Инвесторы опасаются санкций, не очень хорошо понимают их дальнейшее развитие и последствия. Неопределённость останавливает многих. Возможно, что Центробанку, если он хочет контролировать уровень инфляции и стабильность курса, сегодня надо больше опираться не на ставку рефинансирования, а на количественные ограничения денежного предложения. До кризиса 2008−2009 годов такая политика уже использовалась.

   

— А в стабильности курса рубля вы уверены?

   

– Если сбудется мой гипотетический сценарий возврата корпоративных долгов «своими силами», рубль, конечно, ослабеет. Потому что его уровень должен будет обеспечивать ограничение роста импорта. В этом случае через годик-другой он достигнет отметки в 40−42 рубля за доллар.

   

— Через год? А не этой зимой?

   

– Предсказывать курс валюты – неблагодарное занятие. Пока рубль после весеннего снижения зацепился за уровень 36 рублей за доллар, 48 рублей – за евро. Есть запас, которого должно хватить до конца года. Самый радикальный прогноз – 38 рублей за доллар до конца года.

   

— Но свои резервы Россия по-прежнему хранит за рубежом?

   

– Санкции против резервов центрального банка любой страны – крайняя мера, потому что такие действия способны разрушить мировую финансовую архитектуру, они будут означать, что Центральный банк ни одной страны не гарантирован от потери резервов и, значит, не должен использовать резервные валюты для хранения своих авуаров. Последнее означает кончину мировой концепции резервных валют.

   

— Каков, по-вашему, запас прочности российской экономики?

   

– Запас прочности есть. Только надо смотреть в будущее. Есть неумолимые экономические законы, их можно попытаться обмануть, но они так или иначе отомстят. Мировая экономика глобальна, свободное движение товаров и капиталов – великий ресурс для развития всех, кто сумеет им воспользоваться. Китай вырос на этом и до сих пор является реципиентом зарубежных частных капиталов. И наоборот, если исключить себя из глобального экономического, научного и культурного взаимодействия, то отставание неизбежно.

   

— Но ужасные «крайности» в истории всегда возникали случайно...

   

– Не случайно, а из-за недальновидности или из-за амбиций политиков. Сейчас много воспоминаний о Первой мировой – столетний юбилей. Мнений много, но большинство сходятся в одном – война стала следствием амбиций политиков: Австро-Венгрия хотела забрать кусок территории у Сербии, Франция – вернуть себе Лотарингию и Эльзас, Россия – заполучить «под шумок» Босфор. Все эти интересы, попытки реализовать их за чужой счёт вместе сделали войну, которой никто не хотел. Политикам часто кажется, что они могут обойтись малой кровью. История учит, что иногда это заблуждение кончается большими жертвами.

   

Финансист из математиков

   

Олег Вьюгин – уроженец Уфы, окончил мехмат и аспирантуру МГУ им. Ломоносова. Кандидат физико-математических наук.

   

В 1990-е годы на посту первого замминистра финансов РФ отвечал за макроэкономическое обеспечение госбюджета, политику в области внутреннего и внешнего долга, взаимоотношения с международными финансовыми организациями. Входил в состав Комиссии по экономической реформе.

   

С 1999 по 2002 год – исполнительный вице-президент, главный экономист ЗАО «Инвестиционная компания Тройка Диалог».

   

В 2002−2004 годах – первый заместитель председателя Банка России; отвечал за проведение государственной денежно-кредитной политики.

   

В 2004-м возглавил Федеральную службу по финансовым рынкам и отвечал за проведение политики в области регулирования, контроля и надзора в сфере финансовых рынков РФ.

   

С мая 2007 года – председатель совета директоров ОАО «МДМ Банк». Профессор НИУ ВШЭ.

   

Председатель НАУФОР, член совета директоров ОАО «АК Транснефть», член наблюдательного совета Национального расчётного депозитария. Председатель совета по аудиторской деятельности при Минфине РФ, член консультативного совета при председателе Банка России.

   

Беседовала Светлана СУХОВА

     

Источник: Банки.Ру