Как сдержать рубль

Никогда ещё наша национальная валюта не стоила так дёшево: вчера, 29 января, бивалютная корзина достигла 41 руб. Падение оказалось настолько сильным, что намеченное на 2015 год свободное плавание рубля может быть отложено.

Курс рубля на Московской бирже вчера опустился до новых минимумов. Евро прибавил 70 коп. и впервые превысил 48 руб. – 48,17 руб./евро. Доллар США вырос на 50 коп. – до 35,24 руб./доллар. Стоимость бивалютной корзины к 18:40 мск составляла 41 руб. – больше, чем когда-либо.

Объём сделок с долларами и евро на бирже на этой неделе почти вдвое превышает средние значения декабря. Это отмечают и банкиры.

С начала года рубль потерял уже 6,3% к доллару и 5,9% к евро. Столь стремительное падение заставило власти задуматься, стоит ли отпускать курс в свободное плавание с 2015 года, как планировал Центробанк (ЦБ). Свои слова назад взял даже автор этой идеи – министр экономразвития Алексей Улюкаев, до прошлого лета курировавший денежно-кредитную политику на посту первого зампреда ЦБ. Отпускать рубль в свободное плавание рано, считает теперь Улюкаев: надо сохранить коридор допустимых колебаний, а срок перехода к инфляционному таргетированию – скорректировать.

Об этом ещё год назад предупреждал экс-председатель ЦБ Сергей Игнатьев (ныне – советник председателя). Учитывая высокую зависимость России от цен на нефть и движения капитала, переход к полностью свободному курсу может привести к его слишком высокой волатильности, объяснял Игнатьев в феврале 2013-го, «поэтому плавающий коридор допустимых колебаний рубля нужно оставить в каком-либо виде, не препятствующем целям по инфляции».

В ЦБ отказались прокомментировать предложение Улюкаева. «Рубль – рыночная валюта, и цена на неё не устанавливается административно», – говорила на днях председатель ЦБ Эльвира Набиуллина в программе «Познер». «Улюкаев прав», – считает высокопоставленный сотрудник администрации Президента.

Рубль, на выход!

К режиму полностью плавающего курса и инфляционного таргетирования ЦБ должен перейти с 2015 года, согласно плану, составленному ещё Улюкаевым. «Что касается плавающего курса и отмены валютного коридора, то я полагаю, что это будет симметрично», – объяснял он в сентябре 2012-го.

Симметричность отмены контроля над курсом и перехода к управлению инфляцией связана с одной из основополагающих макроэкономических гипотез – о «невозможной троице». Суть её в том, что из трёх целей – фиксированный курс, свободное движение капитала, управление процентными ставками – центробанки могут одновременно контролировать лишь две. Ограничений на движение капитала у России нет – так что полноценное управление процентными ставками (то есть контроль над денежной массой посредством изменения ставок – основной инструмент управления инфляцией) требует отказа от управления курсом рубля.

Теперь Улюкаев считает, что переход к инфляционному таргетированию мог бы быть модифицированным – с сохранением валютных интервенций: «Я бы сказал, что инфляционное таргетирование и свободное плавание в принципе допускают интервенции. Я бы описал правила, область допустимых значений, при которых денежные власти осуществляют эти интервенции, будь то волатильность или риски финансовой стабильности».

Рубль, стоять!

«Действительно, мы намерены отказаться от интервенций на валютном рынке с точки зрения поддержания курса. Однако в более широком плане вопрос об инструментальной роли интервенций не так однозначен, и на глобальных рынках мы находим этому достаточно яркие примеры», – пишет курирующая теперь денежно-кредитную политику первый зампред ЦБ Ксения Юдаева в статье, опубликованной на этой неделе на сайте международного финансового центра. Например, такой инструмент, как валютный своп, применяемый Европейским ЦБ и ФРС (Федеральная резервная система), будет продолжать использоваться исходя из соображений финансовой стабильности, считает она.

«Сглаживать спекулятивные колебания не только можно, но и нужно, для того чтобы проводить политику таргетирования инфляции», – поддерживает Улюкаева профессор Высшей школы экономики Олег Замулин. В индексе потребительских цен велика доля импортных товаров, их удорожание из-за ослабления курса ведёт к росту инфляции. «Нужно только отличать спекулятивные колебания от равновесных – например, если падают цены на нефть, то и рубль должен падать – такие колебания сдерживать не нужно», – советует Замулин. Теория о макроэкономической «невозможной троице» предполагает несовместимость свободного движения капитала и независимой денежной политики именно с жёстко контролируемым курсом, говорит он: «Речь же не о фиксации курса, а о сглаживании колебаний. Даже в развитых экономиках центробанки проводят для этого интервенции».

Из 19 развивающихся стран, перешедших к инфляционному таргетированию, 9 сохраняют режим управляемого курса, причём у четырёх он даже фиксированный, отмечает Марк Пуррой из Сорбонны. С высокой степенью вероятности курс в 2012 году был полностью свободно плавающим только в четырёх странах: Сербии, ЮАР, Турции и Чили (см. таблицу). Режим инфляционного таргетирования изначально предназначался только для зрелых экономик с развитым финансовым рынком, предлагающим достаточно способов хеджирования валютных рисков без помощи нацбанка. Развивающиеся страны сильно зависимы от внешних шоков, отличаются меньшим доверием политике регуляторов и недоразвитостью финансовых рынков – поэтому курс для них играет гораздо более значимую роль. Курсовая политика для таких государств важна и в силу двух феноменов – «боязни плавания» (высокая волатильность ведёт к сокращению торговли, росту инфляции и долларизации) и «боязни укрепления» (потеря конкурентоспособности), пишет Пуррой.

Группа экономистов из Гарварда, МВФ и швейцарского центра Gerzensee выяснили, что при недостаточно развитом финансовом рынке волатильность обменного курса сокращает темпы роста экономик: увеличение волатильности на 50% ведёт к снижению роста на 0,33 процентного пункта. Для развитых же рынков эффект – нулевой. Тем не менее даже развитая Австралия, перешедшая на таргетирование инфляции ещё в 1983-м, первые восемь лет почти ежедневно проводила валютные интервенции (причём чаще всего – на предотвращение укрепления национальной валюты) – это был период адаптации, объясняет нацбанк Австралии.

Проблема инфляции для России сейчас гораздо менее значима, чем проблема экономического роста, напоминает Улюкаев. Инфляция в 2014 году, по его словам, имеет все шансы опуститься ниже 5%. Тогда как рост экономики замедлился до 1,4% при потенциально возможных 2,5−3%.

Источник: Ведомости